Нельзя не пройти мимо нового заявления Дмитрия Медведева: «Наличие самостоятельного государства на исторических российских… территориях теперь будет постоянным поводом для возобновления военных действий. Поздно. Кто бы ни стоял у руля ракового новообразования под именем Украина, это не добавит легитимности его правлению и правовой состоятельности самой “стране”.
А, стало быть, вероятность новой схватки будет сохраняться неопределённо долго. Практически всегда. Более того, существует стопроцентная вероятность нового конфликта, какие бы бумажки о безопасности ни подписывал Запад с марионеточным киевским режимом. Его не предотвратит ни ассоциация Украины с ЕС, ни даже вступление этой искусственной страны в НАТО. Это может произойти и через десять, и через пятьдесят лет».
Мы же напомним, что еще в июле 2022 года «Альтернатива» опубликовала материал, который так и был назван: «Почему оставлять Украину нельзя». Ответ на этот вопрос дан был нами на примере Чечни-Ичкерии, фактически получившей независимость по Хасавюртовским соглашениям в августе 1996 года.
7 января 1997 года там прошли президентские выборы, на которых относительно умеренный Масхадов, провозглашавший своей целью создание демократического светского чеченского государства, находящегося в добрососедских отношениях с Россией, получил 59 проц. голосов, вчистую разгромив радикалов Яндарбиева и Басаева.
Тем не менее республика стала базой для множества исламистских группировок, главным образом ваххабитов, местом вербовки и обучения их новых адептов как из самой Чечни, так и из других российских регионов. Хватало добровольцев и из мусульманских стран дальнего зарубежья.
Масхадов пытался бороться с ваххабитами, дело доходило до серьезных боестолкновений между ними и «регулярными» войсками правительства ЧРИ. Как-то даже он объявил ваххабизм вне закона, но всегда был вынужден идти на попятную.
Для этого, помимо идеологической заряженности, были и сугубо прагматические причины. Не только отдельные полевые командиры, но вся Ичкерия в целом не могли предложить миру никакого экспортного «товара», кроме русофобии, враждебных действий в отношении России, наконец, просто джихада против неё.
Вылилось это в августе 1999 года во вторжение банд Хаттаба и Басаева в Дагестан, когда абсолютно реальной стала угроза отторжения региона от России. Для нового российского руководства стало очевидным, что неподконтрольная Чечня-Ичкерия всегда будет кровоточащей раной на теле России и лечение может быть только оперативным и радикальным.
Что же касается Масхадова, то сразу после вторжения Басаева и Хаттаба в Дагестан он объявил их изменниками чеченского народа, но, когда российские войска вошли на территорию Чечни, объявил России газават (священную войну). В общем, согласно известной формуле, возглавил то, чего не смог предотвратить.
Опыт восьми лет «Минска» наглядно показывает, что, как и Ичкерия, выйти из режима анти-России Украина не сможет даже при наличии «доброй воли» как стран Запада (в политике, как известно, нет ничего вечного, кроме интересов, а они вполне могут в скорой перспективе потребовать нормализации отношений с Россией), так и при появлении на Украине некоего «адекватного» лидера.
Напомню, что именно таковыми «президентами мира» на фоне их соперников на выборах воспринимались и Масхадов, и Порошенко с Зеленским на этапе борьбе за президентское кресло. Мир был их главным предвыборным обещанием и, более того, скорей всего, искренним.
Но логика событий заставила их всех идти на поводу у радикального меньшинства. Не только Масхадов, но и его украинские коллеги оказались в положении, когда оставалось только возглавить то, что они были не в состоянии предотвратить.
Более того, и при Порошенко, и при Зеленском Киев весьма успешно упирался попыткам не только Парижа с Берлином, но и Вашингтона добиться деэскалации в отношениях с Россией, когда того требовали их интересы, отмечала «Альтернатива» полтора года назад.
В контексте же фразы Дмитрия Медведева об «исторических российских территориях» отметим, что с Украиной ситуация в плане постепенной нормализации отношений с Россией ещё безнадежнее, чем с Ичкерией.
Как давно отмечал главный редактор «Альтернативы» Андрей Ваджра, поскольку речь идет об одном народе, Украина как государство просто не может существовать в ином режиме, чем анти-Россия, поскольку неизбежно возникает вопрос о самом смысле его существования.
Мы не будем бить в литавры «нас наконец услышали на самом верху», хотя признаем и то, что осознание невозможности любого добрососедства с незалэжной к значительной части российских элит пришло не сразу.
Важнее вопрос, почему сейчас это озвучено на столь высоком уровне, даже с учётом того, что заявления Дмитрия Медведева с точки зрения дипломатического протокола не являются официальной позицией российского государства (Владимир Путин высказался «деликатнее»: «Украинская государственность может получить невосполнимый удар»). Ведь далеко не все планы и стратегические цели озвучиваются публично.
Поэтому полагаю, что тирада заместителя председателя Совбеза России является одним из этапов «разъяснительной работы», которую руководство России ведет на разных уровнях с партнерами (без кавычек), прежде всего с Глобального Юга, дабы донести до них причины, по которым официальная позиция России в скором времени может значительно ужесточиться.
Ведь сделано оно было практически одновременно с прошедшей в Давосе уже четвертой «встречей по формуле мира Зеленского. Саму её можно свести к возвращению к «границам 1991 года», после чего Россия должна «платить и каяться» — в общем, ненаучная фантастика.
Считается, что затеяна она для того, чтобы создать видимость широкой международной поддержки Киева не только со стороны Запада, но и ряда ключевых стран Глобального Юга, чуть ли не выдвижения совместного ультиматума России.
Естественно, ничего из этого не вышло, и даже весьма симпатизирующая Киеву газета Financial Times остроумно заметила, что «главным и единственным достижением встречи по Украине в Давосе стало еще более крупное фото с большим числом участников». Официальная же реакция России предсказуемо свелась к тому, что «без нашего участия какие-либо обсуждения возможны, но лишены перспективы какого-либо результата».
Тем не менее считать это мероприятие «безобидным» (с точки зрения интересов России) фарсом не стоит. Привлечение посредников, особенно когда стороны не готовы даже сесть за один стол, является дипломатической практикой на протяжении столетий.
При этом их функция отнюдь не сводится к роли «почтальона», посредники предлагают свои варианты урегулирования, стараются убедить стороны, нередко используя для этого имеющиеся у них рычаги влияния.
Есть большие основания считать, что многие участники этого формата с Глобального Юга (Индия, Бразилия, ЮАР, ОАЭ, Саудовская Аравия и др., в предыдущих трех участвовал и Китай), являющиеся «крепкими» партнёрами России, согласились поучаствовать, не рассматривая даже теоретически возможность присоединения к означенному выше ультиматуму, а видя в них прежде всего попытку «привести в чувство» режим Зеленского, убедить, что мир возможен только на основе компромисса, учитывающего сложившееся реалии, а не «влажные мечты» Киева.
Собственно, отказ Зеленского это сделать и стал ключевой причиной провала давосской встречи. «Прорывную» же идею главы швейцарского МИД Иньяцио Кассис «Россия должна быть включена в процесс мирного урегулирования на Украине» Мария Захарова прокомментировала так: швейцарцы могли сделать подобное заявление, для того чтобы повлиять на «принципиальные подходы России», но таким образом «в эту ловушку нас не заманят».
«Ловушка», нужно понимать, заключается в том, что, когда российские и украинские представители всё-таки окажутся, пардон, на одном километре, т. е. в рамках одной переговорной площадки, причем многосторонней, с присутствием делегатов десятков влиятельных стран, особенно Глобального Юга, может и последовать кардинальное «смягчение» позиции Киева — призыв к немедленному прекращению огня (т. е. фиксации сложившейся линии разграничения) с дальнейшим разрешением противоречий путем переговоров.
Понятно, что по факту это будет «заморозка» конфликта, что Россию категорически не устраивает, но проблема в том, что всем прочим участникам, даже дружески относящимся к России, не поддержать эту инициативу будет крайне сложно, ведь они уже долгое время призывали Киев именно к согласию на заморозку.
Таким образом, Россия окажется в дипломатической изоляции, причем это может случиться и без всяких «форматов», если из Киева (от Зеленского или, как вариант, другой фигуры) прозвучит такое предложение. Известно, что к согласию на заморозку американцы склоняют Зеленского уже достаточно продолжительное время, а в случае, если начнется мощное и успешное наступление российской армии и подконтрольная ей территория будет ощутимо прирастать каждый день, весьма вероятным.
Ответ России можно считать достаточно очевидным, ссылки на опыт Минских соглашений парировать трудно (хотя западные СМИ и политики в публичных выступлениях, конечно, будут разгонять очередные обвинения), но в любом случае Москва должна будет выставить свой список требований.
И нужно понимать, что ликвидации «новообразования» (по определению Дмитрия Медведева) и даже, скажем, Одесской, Николаевской и Харьковской областей в нём быть не может (если они не будут к тому времени заняты силой оружия). Максимум — «конституционные территории Российской Федерации» с международным признанием их нового статуса.
А этого нам очевидно мало. Поэтому, нужно понимать, сейчас уже ведется подготовка к грядущей дипломатической битве. Заявление Дмитрия Медведева — это не только разъяснение, но и сигнал, что странам, рассчитывающим на хорошие отношения с Россией, любые «мирные инициативы» стоит если и поддерживать, то сугубо формально, «без фанатизма», тем более воздерживаясь от шагов, способных нанести реальный вред РФ.
Очевидно, будет задействована тактика затягивания переговорного процесса, логичная, когда ситуация для противоположной стороны ухудшается с каждым днем. Отсюда и уже реализуемая практика избегания любых переговорных площадок (чтобы они не были уже «в готовности»).
Но главное, что сделает возможным реализацию указанной Медведевым задачи, не просто успешное наступление (скажем, с занятием Харьковской области в течение месяца), а нокаутирующий удар российских сил, который обрушит организованное сопротивление, приведет к полному развалу ВСУ и всей украинской государственной машины в течение максимум нескольких недель, по истечении которых и переговоры вести будет особо не с кем.
На фоне нынешних тяжелых боев на фронте, когда продвижение на несколько сот метров — крупный успех, такой вариант выглядит фантастикой. Но вот что заявила бывшая замминистра обороны Украины Анна Маляр: «Цель россиян сейчас не крупное наступление, а максимально нас истощить. Чтобы мы не могли создать запасы боеприпасов, не могли подготовить технику и морально сломались (последнее особенно важно и, судя по всему, уже дает результат. – Авт.). Они действуют так, чтобы мы не успевали восстанавливаться».
При этом сами россияне «экономят свой личный состав», используя тактику штурмов малыми группами, на которые ВСУ вынуждены расходовать много снарядов. Одновременно РФ приступила к формированию новых соединений. По мнению Маляр, так россияне готовятся к следующему этапу военных действий. И мы догадываемся, каким он будет.
Александр Фидель