В последнее время наше общество вернулось к активному обсуждению всякого рода «деятелей» из среды так называемой творческой интеллигенции. То скромно и без всякой помпы, почти что тайком, прокралась в страну Пугачёва, пока её муж Галкин пел дифирамбы своему новоиспечённому ближневосточному отечеству, то бывший чиновник федерального уровня снаряжает караван с гуманитарной помощью… нет-нет, не нашим бойцам, а защитникам новой родины вышеназванного звёздного семейства. К слову, самое неприятное заключается в том, что деньги для такого щедрого и благородного шага данный чиновник явно заработал (заработал ведь?) где-то гораздо севернее Израиля. Или вот ещё персонаж, ассоциирующийся с аппетитной яичницей на кусочке сливочного масла (я про программу «Смак» на Первом канале, если что), а по совместительству «легендарный» музыкант Макаревич желает удачи «нашим мальчикам», под нашими почему-то подразумевая неких израильских воителей, а не русских солдат. Подобные примеры, к сожалению, можно приводить чуть ли не до бесконечности.
Что объединяет всех этих людей? Русский язык, российский паспорт, слава и деньги, обретённые в России. А ещё откровенное презрение и ненависть к своей настоящей Родине. Именно на последний пункт более всего сетует обыватель. Но давайте будем честны перед собой, разве только кучка беглых предателей транслирует это презрение? Разве с кино- и телеэкранов и страниц многочисленных изданий не исходит то же самое? Оглянитесь, вся наша современная популярная культура построена на уничижении образа России. Достаточно посмотреть самые популярные комедийные программы на известнейшем телеканале. Львиная доля юмора в них строится на издевательстве и подтрунивании над всем отечественным. Но главное даже не это, а то, что многомиллионная публика это с удовольствием принимает.
Думается, каждый сможет вспомнить в своём окружении хотя бы одного человека, который использует фразочки типа «Это Россия» или «Забыл, в какой стране живём?», с помощью которых такой индивид выражает своё перманентное неудовольствие теми или иными сторонами русской жизни. А кто не слышал про «самый пьющий народ в мире» и не принимал этот лживый тезис охотно и всерьёз? Кто не сталкивался с разговорами про лень, плохие дороги и дураков? Людей, не знакомых с проявлениями бытовой русофобии в среде русского же народа, просто не найдётся. Так чего мы хотим от элиты и уж тем более от всякого рода «украинцев»?
Многим этот разговор придётся не по вкусу, но нужно признать, что русофобия, то есть ненависть и презрение к России и всему русскому, глубоко укоренена в части нашего общества. Это печальный и крайне неприятный факт. Но у этого факта есть причины и истоки. О них и пойдёт речь.
I
Мы редко задумываемся над тем, что наше представление о действительности складывается не в объективных условиях, а под мощным воздействием определённой информации. И то, что мы воспринимаем как объективную данность, на самом деле является результатом информационной обработки массового сознания. Пример подобного мы упоминали в одной из своих статей: речь о том, как советская историография умело вычленила из части русского народа некие отдельные национальности под названием «украинцы» и «белорусы». И большая часть населения в это разделение до сих пор свято верит. Ещё бы, ведь так написано в учебниках и энциклопедиях! И это при том, что ещё в дореволюционных трудах отечественных историков, скажем, у М. Любавского, говорится лишь о западной ветви русского народа.
Навязывание определённых представлений с помощью печати и системы образования происходит очень давно. Ярчайшим образцом этого является на протяжении столетий (!) распространяемое убеждение о некой вековечной отсталости России. Да-да, именно столетий, и корни того комплекса неполноценности русского народа, который местами трансформируется в злокачественную русофобию (особенно присущую интеллигенции), нужно искать в глубине веков.
Но для начала зададимся вопросом: от кого же Россия так безнадёжно всё это время отстаёт? И в чём заключается эта отсталость? На первый вопрос ответ очевиден: конечно же, от «священного» Запада. Самое интересное, что данное умозаключение принадлежит самому Западу. Многочисленные европейские путешественники и искатели удачи XVI–XVII вв. оставили обширное наследство в виде текстов-воспоминаний о Московии. Стоит ли говорить, что сии фолианты пронизаны презрением и злобой ко всему русскому. Посол Англии Джильс Флетчер, лекарь царя Алексея Михайловича Сэмюэл Коллинз, чешский путешественник Бернгард Леопольд Таннер, немецкий путешественник Адам Олеарий и многие другие представители западного мира наперебой уверяют читателя в том, что русские «сплошь невежды, надувалы, вероломцы и человекоубийцы».
Как отмечает историк Борис Керженцев в книге «Окаянное время. Россия в XVII–XVIII веках»: «Вообще в описаниях иноземцев русские и их государство предстают в самых мрачных образах. Так что, если бы кто-нибудь задался целью доказать, что Московское государство и его обитатели 16–17 веков были воплощением зла и невежества, и для доказательства решил опереться на свидетельства современников-европейцев, выполнение такой задачи было бы самым лёгким делом. Для этого достаточно открыть почти любое из иностранных сочинений о России наугад». Но ведь именно на эти сочинения будут позднее опираться русские либеральные историки, творцы современной картины нашего исторического прошлого! К примеру, вышеупомянутый Любавский в своих трудах активно цитирует европейских путешественников и использует их тексты в качестве доказательной базы. Будет этим заниматься и Лев Троцкий, который был не только политиком-революционером, но и талантливым писателем-публицистом. Стоит ли удивляться появлению в ХХ веке отечественных учёных-русофобов, таких как Михаил Покровский.
Но попробуем разобраться во втором вопросе: что же так возмущало европейцев в жизни Москвы? В книге Бориса Керженцева содержатся любопытные свидетельства того, как на Руси относились к иностранцам. Отношение это было весьма недоверчивое и настороженное. Чужаки были чужды православной культуре, а значит, по законам истинной христианской церкви были еретиками и безбожниками. Иноземцев не пускали в православные храмы, тщательно выметали за ними пол как за нечистыми, а в избу, где таковым доводилось ночевать, обязательно приглашали священника, чтобы тот после них освятил жилище. При царском дворе и вовсе был своеобразный обычай: «Допустив иностранного посланника к целованию руки, царь непременно и здесь же омывал руку в золотой чаше и вытирал насухо полотенцем. Это делалось для того, чтобы смыть, как полагали, оскверняющее православного государя прикосновение еретика. Обычай, возможно, имел целью и предусмотрительность в медицинском смысле, поскольку в Москве были наслышаны о неприятных болезнях европейцев».
Иными словами, европейцы в порыве негодования называли русских «варварами» за то, что те, считая себя благочестивыми христианами, смотрели на них как на нечистых, тем самым оскорбляя высокомерных и гордых жителей Запада. Именно в вопросе отношения к христианству и вере кроется та громадная пропасть, что уже тогда разделяла русских и европейцев.
Действительно, Московское царство образца XV — начала XVII века — глубоко религиозное государство. Чужеземцев поражало то, с каким тщанием русские люди держат пост и соблюдают все христианские обычаи и обряды. Причём данное наблюдение относилось не только к простому народу, но и к представителям высшего сословия, к самому царю, который также постился и совершал молитву. Вспомним Ивана Грозного, который цитировал Священное Писание наизусть. Русские люди крестились на купола церквей, крестились, входя в дом, непременным атрибутом которого была икона (образ) в красном углу. Глубокая христианская традиция искренне удивляла приезжих. Павел Аллепский сказал о жителях Москвы: «Они превзошли подвижников в пустынях».
Сразу вспоминается роман-эпопея Л. Толстого «Война и мир». Александр I направляет с письмом к Наполеону министра полиции Балашова, на обеде между посланником русского императора и Бонапартом состоялся следующий диалог:
— Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? Сколько церквей в Moscou? — спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
— К чему такая бездна церквей?
— Русские очень набожны, — отвечал Балашов.
— Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, — сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашов почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
— У каждой страны свои нравы, — сказал он.
— Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, — сказал Наполеон.
Итак, жителей Московского царства отличали набожность и христианская аскетичность. И русские люди гордились этим, считая себя прямыми и единственными наследниками греко-византийской культуры. Именно в эпоху царства возникает концепция «Москва — третий Рим», или новый Царьград, то есть единственный истинный центр христианского мира. И дело тут не в тщеславной прихоти русских правителей: все другие восточно-христианские земли, включая Византию, Сербию и Болгарию, захватили иноверцы-мусульмане, они стали частью Османской империи.
Ну а западный Рим? Рим погряз во грехе. В Москве хорошо знали, какой упадок нравов был в Западной Европе. Двор почти любого европейского короля, по воспоминаниям очевидцев, мало чем отличался от борделя. Ну а папа римский стал символом главного грешника Европы. Причём не какой-то конкретный, а каждый последующий. Достаточно вспомнить знаменитое семейство Борджиа. Разврат, распущенность, пьянство, постоянная жажда наживы и обогащения, коварство, взяточничество, заказные убийства, откровенное и неприкрытое богохульство и осквернение святынь — вот чем была знаменита Римская церковь.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что и сами европейские христиане выступили против такого чудовищного попрания основ христианской веры. Этот благородный порыв получил название Реформации. Во многих землях реформаторам удалось победить. Но процесс нравственного разложения западного общества, наряженный в красивую обёртку «освобождения личности», уже было не остановить.
Новая литература, такая как «Любовная история галлов» Роже де Бюсси-Рабутена или «Жизнеописание галантных дам» Пьера де Брантома, описывающая половые похождения придворной знати и бесконечные супружеские измены (что чуть позже, в XVIII веке, приведёт к появлению чудовищных по своему содержанию творений маркиза де Сада), изображение обнажённого тела в скульптуре и живописи, театр, маскарады, карнавалы, распущенность нравов… Всё это принципиально контрастировало с русской жизнью Московского царства.
Нет ничего удивительного в том, что после европейца русскому человеку хотелось вымыть пол и освятить жилище. Но нужно признать, что получение мирских удовольствий и жизнь, посвящённая получению этих удовольствий, выглядят гораздо привлекательнее христианской аскезы во имя спасения души. Поэтому проникновение новой европейской жизненной философии и ценностей на Русь не могло не запустить определённых процессов в русском обществе.
Соблазн плоти, удовлетворения земных желаний возобладали в части московской элиты, тесно познакомившейся с западным миром. Свобода личности, поэзия, театр, новомодные наряды и обычаи (например, бритьё бороды) привлекали всё новых и новых адептов из среды русского правящего сословия. Одновременно с очарованием новыми европейскими ценностями приходили презрение и неприязнь к родной культуре, не предполагавшей такого уровня нравственных свобод.
И вот уже в XVII веке появляются первые соотечественники-русофобы. Например, Григорий Котошихин, чиновник Посольского приказа, или дипломатического ведомства, как сказали бы в наше время. Сначала предал страну, убежав в Польшу на службу к королю Яну Казимиру. Затем, волею судеб получив тайное послание для московского царя, сбегает с ним в Швецию, где и остаётся. Переходит в протестантизм и в довершение ко всему пишет для шведского правительства обширное сочинение о Московском государстве, в котором, конечно же, многократно унижает русский народ и русскую жизнь. Как это знакомо, не правда ли?
Выше мы описали лишь самое начало процессов, которые породили нынешнее состояние нашего общества. Продолжение же будет в следующей статье.
Сергей Газетный