Министр внутренних дел Украины Арсен Аваков ― знаковая для постмайданной Украины фигура, единственный из вождей переворота, до сих пор находящийся в должности, полученной в 2014 году при «разделе добычи». Да и в целом не припомню в истории Украины, кроме президента Кучмы, чиновника такого уровня, бессменно просидевшего в своем кресле семь лет при трех президентах, включая и. о. Турчинова, и четырех премьерах.
«Не первый, но и не второй» ― так, по утверждению молвы, любит он обозначать свой неформальный статус в системе власти. Известный харьковский бизнесмен после «Евромайдана» быстро поднял свои акции ликвидацией в марте 2014 года отмороженного активиста Сашка Билого (Александра Музычко), опрометчиво решившего, что на Ровенщине он «теперь власть».
Напомню, по официальной версии Билый погиб при задержании в перестрелке с милицией, но никто не делал секрета из того, что в момент получения смертельного ранения он уже лежал на земле с руками за спиной в наручниках. Циничная брутальность, демонстрирующая всем, «кто здесь власть», на самом деле стала настоящей «визитной карточкой» Авакова. И тогда активисты присмирели, взрыва возмущения гибель «побратима» у них не вызвала.
Ну а Аваков быстро создал и поставил под свой контроль самую мощную праворадикальную структуру ― батальон «Азов», со временем разросшийся в разветвлённую сеть политических и силовых (формальных и нет) структур, давших Авакову, наряду с «официальной» полицией, мощнейшие рычаги влияния на всех политиков и происходящие в стране процессы.
Если отбросить политические предпочтения и нравственные оценки, стать на позицию стороннего нейтрального наблюдателя, то Арсен Аваков, пожалуй, самый сильный политик современной Украины: он умен и остроумен, не лезет за словом в карман, имеет «крепкие яйца» (что история с Музычко наглядно показала), амбициозен и любит бравировать своим статусом того самого «не первого, но и не второго».
Для Порошенко необходимость сосуществования с Аваковым стала настоящим кошмаром, а попытки присмирить министра с помощью скандалов вроде уголовного дела вокруг поставок фирмой его сына армейских рюкзаков по завышенным ценам успеха не имели.
Наиболее явной демонстрацией независимости Авакова от уходящего президента Украины стал прорыв Саакашвили через украинскую границу, а затем отказ Авакова выполнить распоряжение Порошенко о разгоне «Михомайдана» возле стен Рады. Отказался и отказался. Порошенко вынужден был это съесть. Праворадикальная дубина, которой располагал Аваков, была для Порошенко сильнейшим сдерживающим фактором.
Когда же началась новая президентская гонка, именно Нацкорпус (как мы недавно напомнили) сорвал планы Порошенко по массированному использованию административного ресурса и тем самым во многом обеспечил победу Владимира Зеленского. Неудивительно, что и при Зеленском Аваков сохранил свой пост, чему способствовали и партнерские отношения Авакова с Коломойским.
И тогда уже у многих возник очевидный вопрос, кто будет ведущим в этой конструкции власти: могущественный министр, с которым и поднаторевший в бизнесовых и политических битвах Порошенко ничего не смог сделать, или совершенно «зеленый» номинальный президент.
И на первых порах представлялось, что свой статус «не первого, но и не второго» Арсен Борисович сохранил. Особенно это проявилось во время саммита в нормандском формате в декабре 2019 года.
Аваков непонятно в каком статусе вошел в состав украинской делегации (за стол переговоров его, понятно, не допустили) и, пока шли переговоры, давал в кулуарах глумливые комментарии касательно того, что никаких подвижек не будет и даже достигнутые ранее на уровне помощников договоренности дезавуированы Киевом, хвастаясь: «У господина Суркова сдали нервы, он там бумаги бросил на стол и кричал: “Мы так не договаривались”».
Фактически Аваков взял на себя роль смотрящего за молодым президентом, использовав отработанную во времена Порошенко схему «мои радикалы нападают, а я, министр внутренних дел, защищаю»: активисты Нацкорпуса отстояли вахту у стен президентской администрации во время саммита, а затем дисциплинированно разошлись, признав, что зрады не произошло.
Зеленскому оставалось лишь намеками давать понять, какой степенью свободы он располагал во время беседы с Путиным: «Вы знаете, это только называлось двусторонней встречей, и у нас там по семь человек было с каждой стороны». На этом фоне пошли слухи о скором назначении Авакова премьер-министром.
Однако премьером он так и не стал, лишь сохранив свой пост и в новом правительстве Шмыгаля. И вообще в последнее время стал давать неизмеримо меньше информповодов, отказался от привычки комментировать все мало-мальски значимые события. Нацкорпус также куда реже стал напоминать о себе.
И вдруг Авакова прорвало. В течение двух дней (1 и 2 марта) вышли сразу два его больших телеинтервью: получасовое в программе «VIP с Натальей Мосейчук» в эфире телеканала «1+1» (принадлежащем Игорю Коломойскому) и продолжительностью два часа Дмитрию Гордону.
В те же самые дни напомнил о себе и Нацкорпус: презентацией проекта закона о противодействии коллаборационизму и блокированием отеля «Навария Нова» и завода «Керамбут», которые принадлежат семье нардепа от ОПЗЖ Тараса Козака, первым попавшего под санкции СНБО.
Понятно, что подробно пересказывать оба интервью Авакова нет смысла, достаточно остановиться на ключевых моментах: в них не было привычного для него ерничества и эпатажа, он демонстрировал полную лояльность к Владимиру Зеленскому, а особенно ― горячую поддержку прессингу на Виктора Медведчука, причем дал понять, что последнего из политического небытия после «Евромайдана» вытащил Порошенко, используя как канал для решения вопросов с Москвой (зрада, в общем).
Не стал он защищать и Стерненко, сообщив, что о приговоре он и Зеленский узнали «из газет» (на Украине же абсолютно независимое правосудие), но добавил: «Не надо называть революционерами тех, кто придумал себе образ бунтаря. Если говорить о том же Стерненко, в чем же его героизм? Может, он на фронте был? Может, он в самые трудные моменты на Майдане в 2013–2014 годах был? Ведь не был. Он появился в самом финише Майдана, они об этом сами говорят. Он отличился разными протестами под различными офисами с острой критикой и так далее. Или, может, у него на борту опыт каких свершений хороших?»
Правда, при этом: «Я не хочу верить лозунгам, маскам и мифам, я хочу видеть конкретику. Скажем, конкретика по вот этим уголовным делам, которые сейчас так удивительно быстро побежали вперед... Я тоже согласен с этим: они удивительно быстро побежали вперед» (ну да, с момента совершения деяния и шести лет не прошло). Замечу, что Нацкорпус среди протестовавших против приговора Стерненко замечен не был.
И наконец: «А почему я должен иметь такие претензии (на премьерское кресло. – Авт.)? Я что, выиграл выборы? Моя партия пришла номером один или номером два? Выборы выиграл Зеленский, его партия пришла номером один. Вопрос о премьерстве ― это вопрос того, кто выиграл на выборах. Вот так я к этому отношусь.
Я нахожусь в этом кресле очень долго ― семь лет и два дня. Это “жареная сковородка”, это несчастья круглый год, это несладкая ситуация, несладкое место. И если я, как государственник, нахожу в себе мотивацию находиться на этой позиции, для меня это ОК».
В общем, понятно, что Авакову срочно понадобилось продемонстрировать свою полную лояльность нынешней власти и готовность быть весьма полезным и в дальнейшем, в том числе и ресурсом Нацкорпуса, который будет использоваться только строго против тех, на кого власть укажет, и в обозначенных рамках.
Т. е. «сковородка», на которой сидит Арсен Борисович, действительно начала шкворчать, а главное, ситуация такова, что тактику контругроз и шантажа, всегда прежде позволявшую успешно отражать любые поползновения, Аваков даже и не пытался задействовать, будучи вынужден выступить в непривычной и унизительной для себя роли просителя.
Так что же, «нашему теляти» (Зеленскому) удалось-таки «зъисты вовка», который оказался не по зубам такому матерому хищнику, как Порошенко? Понятно, что дело не в проклюнувшихся политических талантах нынешнего президента Украины, а в том, что, как мы недавно показали, он нашел себе по-настоящему крепкого патрона в лице новой американской администрации.
А для оной он выглядит наиболее подходящей номинальной фигурой как раз в силу своей никчемности и отсутствия политической воли, благодаря чему его функции сведутся к роли английской королевы, поскольку руководящие указания будут направляться расставленным везде «правильным» кадрам (из числа соросят) напрямую, минуя номинального президента.
Под эту схему дан карт-бланш на зачистку всего, что шевелится: от «пророссийского» Медведчука до праворадикалов. В этом контексте нужно понимать и американские санкции, введенные против Игоря Коломойского. Зеленскому дан четкий сигнал о необходимости полного и открытого разрыва со своим «политическим папой».
И такая, безусловно, самобытная и амбициозная фигура, как Аваков, в формирующуюся схему внешнего управления Украиной совершенно не вписывается. Он это понимает и поэтому посылает сигнал о своей лояльности, причем даже непонятно кому в большей степени: Зеленскому в расчете, что тот сохранит некую толику самостоятельности, или уже напрямую американцам. Главное, что вести игру против заокеанских хозяев Аваков, при всей его политической воле, не рискнул.
Но скорей всего, это уже напрасные потуги. Стратегический замысел в отношении Украины состоит в полной смене старой элиты (в бизнесе и в политике), замене её на не располагающих собственным политическим и экономическим ресурсом, а потому легко управляемых и сменяемых клерков, напрямую обслуживающих глобалистов.
Поколению же олигархов, одним из самых ярких представителей которого является Арсен Аваков, предстоит уход в политическое и экономическое небытие.
И хорошо (для них), если им позволят провести остаток дней в тишине и покое на оставленную им толику «нажитого непосильным трудом».
Пример Коломойского, против которого ввели санкции за деяния, совершенные в бытность Днепропетровским губернатором (и это, понятно, только начало), показывает, что для джентльменов оказанная услуга ничего не стоит. А у Авакова, как и у Коломойского, да и других, уже есть повод подумать, а стоило ли эту услугу (отдать свою страну заокеанским «партнерам») оказывать? Только поздно.
Дмитрий Славский