В сирийской Латакии ВКС России наносят удары с воздуха. По "Исламской партии Туркестана" (террористическая организация, запрещённая в Российской Федерации). Но цель этих ударов – не только "бармалеи". В прицеле – амбиции президента Турции.
Свежая серия мощнейших бомбо-штурмовых ударов российских воздушно-космических сил в Сирии по информационным источникам прошла фоном. Привыкли с 2015 года.
То, что атака ВКС была произведена в провинции Латакия, – деталь, также обойдённая вниманием широкой общественности. Хотя это регион, в котором располагаются обе военные базы России – воздушная и морская.
А уж то, что бомбардировки ведутся достаточно регулярно в течение как минимум последних двух месяцев, и вовсе представляется рутиной.
Однако, надо полагать, это представлялось бы куда меньшей рутиною, если общественность разобралась в реальной цели русской авиации.
Потому что эта цель – Турция...
Латакия, Крым, Синьцзян, далее везде…
Конечно, речь не идёт об ударах непосредственно по Турции. Хотя в прошлом году в Идлибе авиация России "заземлила" от 30 до 60 именно турецких военнослужащих, и турки это "съели", ибо сами нагло и упорно добивались превращения себя в законные цели, войны с ними Москва не планирует.
Целью последней по времени атаки ВКС стала тренировочная база боевиков так называемой "Исламской партии Туркестана" (ИТП)* (террористическая группировка, запрещённая на территории Российской Федерации). На неё русские лётчики обрушили и ракеты, и бомбы, уничтожившие штаб террористов, казармы, различные постройки и склады и, судя по просачивающимся от боевиков данным, нанёсшие очень серьёзные потери в личной силе и вооружении.
Ряд наблюдателей сочли это частью подготовки к планируемой на ближайшее время большой сухопутной боевой операции с целью окончательной очистки Идлиба от террористов. Однако то, что данный удар является звеном практически непрерывной цепи воздушных атак по окопавшимся в Сирии бандитам, заставляет думать, что истинные цели таких действий гораздо шире только военных задач. И шире и Латакии, и самой Сирии.
Конечно, атаки на боевиков предпринимают одновременно и правительственные силы Сирии. Но там речь идёт всё же об ответных ударах на нападения со стороны террористов, а не о той масштабной операции, о которой поговаривают сирийские источники.
Однако локальные действия в Латакии очевидно вписываются в более широкий круг самых разнообразных операций против протурецких организаций и движений в России. Так, во второй декаде февраля ФСБ провела задержания членов запрещённой на территории РФ международной террористической организации "Хизб ут-Тахрир"* сразу в 10 регионах страны. В этом списке – Крым, Москва, Санкт-Петербург, Приморский и Краснодарский края, Башкирия, Дагестан, Орловская, Калужская и Ивановская области. Против семерых задержанных заведены уголовные дела.
Если же припомнить, что боевики разбомблённой в Сирии базы "Хизб аль-Ислами аль-Туркестана" – той самой ИПТ* – происходят из Туркестана не только российского, но прежде всего китайского, где в Синьцзян-Уйгурском автономном округе местные спецслужбы довольно успешно прессуют своих террористов, то масштаб происходящего можно оценить по достоинству. И цепь этих событий потихоньку замыкается вокруг Турции.
Чтобы не лезла куда не просят!
ИПТ* – группировка с устоявшейся террористической репутацией, располагающая собственными вооружёнными силами, которые давно – и подчас довольно небезуспешно – ведут боевые действия против законного правительства Сирии. А "Хизб ут-Тахрир аль-Ислами"* – "Исламская партия освобождения"* – декларирует себя как организацию, ставящую перед собою только политические задачи. "Хизб аль-Ислами аль-Туркестана"* образована прежде всего уйгурскими джихадистами с целью создания независимого государства в западном Китае, а "Хизб ут-Тахрир аль-Ислами"* изначально заявляла себя в качестве международной панисламской политической партии. Наконец, ИПТ* начиналась с суфийского в основе толка в исламе, а ИПО* изначально склонялось к салафизму. Очень грубо говоря, первое – воспитание "праведного человека" через ислам, второе – возвращение ислама к вере "праведных предков".
Но каковы бы ни были различия между этими движениями в теории, сегодня и на практике их объединяет одно – приверженность к доктрине так называемого всемирного халифата. То есть оба – вполне себе идейные последователи, составные части и боевые отряды этого "Исламинтерна", провозглашённого некогда "Аль-Каидой"* (террористическая группировка, запрещённая на территории Российской Федерации) и созданным ею, но позднее отколовшимся "Исламским государством"* (террористическая группировка, запрещённая на территории Российской Федерации).
И ещё их объединяет тесная приверженность Турции и её политике. Каковая политика сегодня всё больше сводится тоже к установлению всемирного халифата. Только во главе с собою.
Именно эта политика и заставляет эту страну всё активнее лезть туда, куда её лезть не просят. Ни в Китае, полную исламизацию которого провозгласила своею целью ИПТ*, ни в России и в странах российского Туркестана, исламизировать которые рвётся ИПО*. Во многих исламских государствах на эти поползновения тоже реагируют нервно. Потому что видят за ними не только конкурирующую модель халифата, каковые модели под своею эгидою создают и продвигают ряд других мусульманских стран, но прежде всего – агрессивный пантюркизм Анкары.
Три источника и три составных части пантюркизма
В отношении внешней и идеологической политики нынешней Турции бытуют несколько смежных, но всё же разных понятий. Которые, надо признать, и вброшены были в международную повестку нынешним турецким руководством и лично президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом.
Халифат – им нынешняя Турция никогда не была, но предтеча её, Османская империя, была халифатом четыре столетия – с 1520-х до 1924 года. Да и сегодня полномочия и обязанности халифата остаются в руках Великого национального собрания Турции – турецкого парламента.
В этом смысле ориентация "Хизб ут-Тахрир"* на Турцию вполне закономерна – согласно концепции этого движения, восстановление халифата и произойдёт сперва в одной стране, а уж затем он будет распространять себя по планете сам. Так вот же оно, уже так и есть, а Турция уже распространяет своё влияние по Ойкумене! А уже когда лично Эрдоган провёл в жизнь решение о превращение храма Святой Софии в мечеть в июле прошлого года, это как раз и стало формальным и неформальным объявлением Турции новым халифатом как центром исламского мира!
Неоосманизм – это понятие также присутствует в идеологии Анкары и является одним из заявленных Эрдоганом краеугольных камней внешней политики Турции. Новый османизм – это, в общем, продвижение всё той же взятой из прошлого Османской империи, но уже в качестве не религиозной, а именно государственной империи. Всё же турки и особенно их политические элиты прекрасно помнят, как при султане Сулеймане Великолепном контролировали территории от Венгрии до Йемена и от Алжира до Баку.
И вот тут важными турецкими подручными на этом пути и становятся движения типа ИПТ*, членами которого в Сирии являются не столько исламистско-идейные уйгуры из Китая, сколько сирийские этнические турки, называемые туркменами или же, чтобы не путать со среднеазиатским народом, туркоманами. Аналогичным образом на этнических турок Анкара опирается в Ливии, в Болгарии, само собою на Кипре, пытается протащить турецкое самосознание в головы тюркоязычных народов Азербайджана, Аджарии, Туркестана, России.
Пантюркизм – как раз и является опрокинутым в идеологию других этносов имперским проектом Турции. Суть этой политики в том, что будто бы все тюркоязычные народы являются членами одной семьи, одного национального братства. А потому должны держаться вместе, отстаивать свои права и строить свою даже цивилизацию. Во главе, понятно, с естественным центром всех тюрок Турцией.
На деле эти идеология – такой же миф как пангерманизм или панславизм. Как никогда не было одного германского или одного славянского этноса, затем распавшегося на братские народы, так никогда не существовало и единого тюркского народа. Сам турецкий этнос образовался из нескольких волн разных тюрко-огузских племён, ассимилированных затем вообще армяно-греко-ромеями, населявшими завоёванную ими Византийскую империю. Даже по самой своей генетике турки самым нежным образом совпадают с ненавидимыми ими армянами – и у тех, и у других самой распространённой гаплогруппой является J2 (по 24%), а второй по численности R1b (по 16% и 19% соответственно). Средиземноморско-кавказский и индоевропейский тип.
И уж вовсе ничего общего у турок нет с тюркоязычными якутами, тувинцами, чувашами, татарами, башкирами и другими народами, которых Анкара под знаменем пантюркизма усиленно пытается втащить в свою сферу политического и идеологического контроля. Что самым логичным образом приводит те народы к живой перспективе протурецкого сепаратизма в тех государствах, которые они населяют. Что, понятное дело, оные государства в восторг не приводит.
Что, однако, самое неприятное в пантюркизме, но что поддавшиеся на эту приманку люди осознают слишком поздно, – на практике для турок они вовсе не братья, переселись они в Турцию. Для турка есть только один брат – он сам. Уже туркоманы в Турции – люди второго сорта. А по каким унылым окраинам распихали турки переселившихся к ним в XIX веке! Даже в 1923 году сам Кемаль Ататюрк настаивал на депортации черкесов из Анатолии в самые безжизненные регионы, несмотря на всю ту большую роль, что сыграли те в самом становлении нового турецкого государства после краха Османской империи!
В общем, пантюркизм – это формирование пушечного мяса для внешней турецкой экспансии. Весь пантюркизм заканчивается при пересечении "братьями" границ Турции.
Пантюркизм или турецкая агрессия?
Собственно, ответ на вопрос в подзаголовке уже понятен. Но интересна его глубинная политико-психологическая подоплёка.
Кто такой Эрдоган? Вне сомнений – политик выдающийся. Он, конечно, турецкий националист. Но при этом вынужденный – и в силу истории своей страны, и в силу её идеологии и геополитического положения – проводить ради национализма сразу несколько экспансионистских политик. Как то: экспансию религиозную, хоть и осторожную, для чего используется достаточно "умеренное" в общем спектре экстремистских исламистских группировок движение "Братья-мусульмане"* (террористическая группировка, запрещённая на территории Российской Федерации); экспансию национальную, в которой применяется и собственная армия и весь набор протурецких прокси за рубежами; экспансию имперскую, на которую работают протурецкие партии и политики в разных странах, пантюркистские идеологи и движения типа "Хизб ут-Тахрир аль-Ислами"*, которые и замыкают этот политический трёхчлен общей турецкой внешней агрессии.
Но очень примечательно при этом, что сам Эрдоган оказался то ли в роли охотника, оседлавшего тигра, то ли в роли велосипедиста, не смеющего остановиться, чтобы не упасть. Все три экспансии подпитывают друг друга, все они, как и положено, направлены наружу, то есть агрессивны по своей сути. А это, понятно, вызывает законную озабоченность соседей Турции по планете и их не менее законное сопротивление. Как в виде операций спецслужб против протурецких сил и группировок, так и – да, жёстких военных ответов на вооружённые поползновения протурецких прокси.
И когда прилетает и туркам – как это было с одним из их наблюдательных пунктов в той же Латакии, – это всего лишь делает зримым тот не афишируемый факт, что на деле бьют по самой Турции. По её экспансионистским устремлениям.
Но и это не всё. "Тигр" у Эрдогана не только снаружи, но и в внутри. Его политика закономерно вызывает и в турецком обществе два вида, можно сказать, сопротивления.
Одно из этих "резистансов" – фанатическое, экстремистское. То, кое сам Эрдоган и разбудил своей агрессией. И теперь сам он, с его опытом и его внешнеполитическими шишками соблюдающий известную умеренность и осторожность на внешней арене, внутри страны сталкивается с растущим требованием к больше агрессии.
Так, ультраправая Партия националистического движения (MHP) во главе с Девлетом Бахчели буквально пинками гонит Эрдогана в направлении всё большего экстремизма, перехватывая у него агрессивную повестку во внешней и военной политике. Турецкий лидер уже, кажется, и сам не рад, что так бодро ввязался в противостояние с Москвой и Дамаском в Идлибе, где теперь вязнет, как в болоте. Но Девлет Бахчели с удовольствием топит его в этой трясине, требуя большего.
С другой стороны, в Турции традиционно сильна роль армии. В заветах Ататюрка есть вообще отведена роль главного гаранта турецкой государственности, причём государственности светской, современного типа. Эрдоган с его исламизмом этим заветам не соответствует более чем никак, отчего даже после фактического разгрома высшего офицерства после путча 2016 года армия смотрит на него тяжёлым взглядом. Ибо её можно обезглавить, на время, – но фундамент, заложенный Ататюрком, не сломать. Пока есть победы, армия покорна. Но если начинаются поражения, – а они начинаются, – и уж тем более экономические провалы – а те уже налицо, – армия кренящегося Эрдогана поддерживать не станет.
Вот и катится талантливый, но слишком широко размахнувшийся Реджеп Тейип Эрдоган на велосипеде. И не может остановиться не только потому, что – не может. А потому ещё, что катится с горы...
источник