К примеру, первые несколько строк поэмы «Руслан и Людмила» или стихотворения «Бородино» действительно и без преувеличения «помнит вся Россия». В музыкально-поэтических жанрах легче запоминается припев - отчасти потому, что звучит неоднократно во время исполнения, - или же припев и первый куплет.
Это наблюдение справедливо и в отношении государственного гимна, будь то «сталинский» гимн Советского союза или гимн СССР образца 70 года или гимн России. Удивительная, торжественная, величественная музыка А.В. Александрова оказалась настолько самодостаточной, что могла и безо всякого текста оставаться государственным гимном в определенные исторические периоды. Тем не менее, «сталинский» текст Михалкова и Эль-Регистана, принятый в 1943 году, максимально отвечал реалиям 1943 года и отдавал должное национально-патриотическим чувствам русских людей, защищавших свою землю. Ни в первом куплете, ни в припеве (то есть в самых запоминающихся частях текста) не было ни слова о партии, Ленине и даже Сталине. Неслучайно именно в разгар Великой отечественной приходит осознание нелепости и неуместности космополитического «Интернационала» в качестве музыкального госсимвола, а в новом гимне в первых же строках подчеркивается государствообразующая роль русской нации:
«Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки Великая Русь».
В припеве еще не было отождествления партии с народной силой, как не было и слов о торжестве коммунизма. Для патриотического подъема и воодушевления больше подошли строки
«Знамя советское, знамя народное
Пусть от победы к победе ведет».
Отказавшись в переделанном в 1970 году тексте от слова «победа», несущего в себе смысл постоянного прогрессивного поступательного движения, партийная верхушка словно отобразила флюиды пораженчества и смены ценностных ориентиров, что привело в дальнейшем к разрушению системы.
В 1970-е годы в СССР торжествовал не коммунизм, а формализм, в гимне это тоже отобразилось. В первоначальном варианте в строке припева «дружбы народов надежный оплот» слово «дружба» чередовалось со словами «счастье» и «слава». Партократия времен застоя отказала народам в счастье и славе, многократно и формально декларируя в государственном гимне только дружбу. Примерно так же в тексте российской конституции в девяностые годы термин «государственная собственность» утратил важное уточнение в скобках – «общенародная».
В 2000 году, после очередной переделки текста, из гимна исчезло понятие «Великая Русь», а в целом слова стали настолько универсальными, что если бы не обращение «Россия, великая наша держава» и географическое указание «от южных морей до полярного края», текст бы сгодился для гимна практически любого федеративного государства в мире. Очевидно, это тоже явилось отражением ценностных ориентиров российского руководства. И лишь удивительная торжественная музыка Александрова по-прежнему остается самоценным символом могучей страны и олицетворяет величие русского этноса, жертвенно сплотившего вокруг себя народы во имя их счастья и славы.
пруф