Ялтинская конференция сформулировала немало ответов, но поставила еще больше вопросов
Второй день работы международной конференции был отмечен знаковым событием. Ранним утром в отеле «Ялта-интурист», где она проходит, был дан сигнал тревоги. Весь персонал и сотни постояльцев немедленно эвакуировали, и спецслужбы несколько часов проверяли, действительно ли отель заминирован. И хотя никакой бомбы в итоге не нашли, а происшествие отнесли к разряду «телефонного терроризма», все же попытка срыва конференции, а никаких других резонансных политических мероприятий здесь в это время не проходило, была налицо. Это дало основание одному из участников ялтинского форума, российскому политологу Михаилу Делягину заявить, что конференция получила своеобразный «знак качества от Киева».
Впрочем, и без таких бандитских «реверансов» было заранее понятно, что это начинание обречено на успех. Залогом тому — предельная актуальность и огромное общественное звучание обсуждаемых тем и, что не менее важно, — та незаурядная коллекция ярких фронтмэнов политической дискуссии, которую нам удалось собрать. Хотя второй день форума стартовал с двухчасовой задержкой, утреннее происшествие, похоже, только добавило остроты выступлениям.
По сути, повестку дня определил первый же выступающий, представитель вновь создаваемого в России общественного движения — антифашистского, антимайдановского комитета. Характерно, что если накануне речь шла, главным образом, об Украине и Новороссии, то сегодня главный упор был сделан на перспективы самой России в контексте украинских событий. И это действительно знаковый перенос основного акцента. Участники обсуждения дали ясно понять, что отнюдь не Украина, а именно Российская Федерация находится в смысловом эпицентре нынешнего кризиса, что именно с прицелом на нее и затевалась Западом вся "украинская комбинация".
Полное единодушие участников дискуссии в этом ключевом вопросе, несомненно, отрадный факт, который четко указывает на то, что отечественная и, в частности, российская интеллектуальная элита делает не просто адекватные, но и заблаговременные выводы из сложившейся ситуации. А это позволяет рассчитывать, что власти РФ, в отличие от прежних властей Украины, не пропустят нокаутирующий удар и загодя подготовятся к его отражению.
Учиться этому сегодня не только не рано, но как бы уже не было поздно. Во всяком случае, в ряде выступлений звучала мысль о том, что российские власти пока не торопятся с организацией эффективной контрсилы новому майдану, на этот раз, вполне возможно, московскому. И даже элитная селигерская молодежь не очень-то спешит определять свое отношение к столь неполиткорректной теме. Да ее к этому, по правде говоря, никто и не стимулирует.
Впрочем, эту молодежь отчасти можно понять, поскольку, как показал ход ялтинской дискуссии, даже в среде интеллектуальной элиты далеко не по всем вопросам наличествует не то что идеологический консенсус, а хотя бы единство понятийного аппарата. Так, например, в ходе полемики предлагалось бороться в России ни с чем иным, как с «революцией». И это при том, что данное слово в нашем Отечестве до сих пор отнюдь не ругательное, а признание какой-то «революционности» за фашистскими мятежниками и агентами западных спецслужб — это явно незаслуженный ими комплимент.
Не менее спорным оказалось и предложение журналиста Егора Холмогорова сделать знаменем российского антимайдана русский национализм. Ирония ситуации в том, что именно необходимость борьбы с национализмом в его самом бесчеловечном бандеровском варианте и собрала под ялтинским солнцем людей столь разных взглядов и убеждений! Воевать с одним национализмом, опираясь на другой, точно такой же, — вряд ли хорошая идея для многонациональной России.
Единства мнений не было и по такой краеугольной теме, как характеристика того общественно-исторического пространства, которое, собственно, предлагается защищать. Что такое Российская Федерация — «государство-цивилизация», русские этнические территории или вненациональный Русский мир, вбирающий в себя нечто до сих пор не вполне определенное? И вообще, что написать на знамени этой борьбы, какие основополагающие идеи отразить на этих скрижалях? Ведь даже в сражающейся за лучшее будущее Новороссии сегодня нет единства мнений по поводу того, каким это будущее должно быть.
Удручающая разноголосица царит даже на уровне элементарных дефиниций. Так, например, Михаил Делягин искренне недоумевал, почему войска незаконного киевского режима в российской прессе именуют не иначе как «украинской армией», а назначенного американцами при смехотворных выборах киевского зиц-председателя — «президентом Украины». Да и о какой, собственно, «Украине» можно говорить, если это государство после февральского свержения законной власти юридически перестало существовать?
На фоне такой неразберихи уже не удивляет, что одна из известных российских политических партий не нашла ничего лучшего, как выбрать для своего партийного слогана бандеровскую кричалку, заменив в ней всего лишь одно слово — «Украина» на «Россия». Получилось «Слава России! Героям слава!»
Притом что полного единства мнений в политической полемики быть в принципе не может, такая расплывчатость и противоречивость в части определения целей, задач и даже основной терминологии государственно-патриотического дискурса вряд ли может считаться приемлемой. В то же время достаточно очевидно, что одной из важнейших причин такой непроработанности базовых понятий и смыслов, является именно катастрофическая нехватка подобных интеллектуальных площадок, на которых несомненно одаренные и вполне адекватные люди должны просто чаще встречаться и совместно оттачивать до полного совершенства свое интеллектуальное оружие, которое сегодня, пожалуй, как никогда необходимо России.
Кстати, именно площадка Центра координации «Новая Русь» могла бы стать таким постоянным местом общения ведущих интеллектуалов и выработки по-настоящему инновационных, а возможно и прорывных идей и концептов. Именно здесь они могли бы всесторонне проверяться на прочность в максимально компетентной дискуссии, проходить всестороннюю закалку и предлагаться государственному руководству не как набор благих пожеланий, а как результат тщательного отбора оптимальных решений при качественной выбраковке всех остальных. Безусловно, в этом нет никакого «открытия Америки». Именно так — на постоянной, системной основе работают американские мозговые центры, которые уже давно пользуются известностью как "фабрики" производства продуктивных идей.
В том, что сегодня такие «фабрики» России нужны едва ли не больше, чем США, нет никаких сомнений. Во всяком случае, вряд ли кто-то будет всерьез настаивать на том, что современное российское государство — это предел совершенства. Какую сферу ни возьми — везде заоблачные горы нерешенных проблем. Начиная от доведенного до уровня плинтуса образования и заканчивая вопросами военного строительства.
Что касается последнего, именно Центр координации «Новая Русь» первым обратил внимание на то, что российским военным стоит как следует присмотреться к особенностям идущей сегодня в Донбассе реальной войны. Не той абстрактно-гипотетической, с условным противником, которой частенько увлекаются в наших военных академиях, а совершенно конкретной, причем с такой спецификой, которая вполне может иметь место и на территории Российской Федерации.
Между тем, практическое отсутствие гласной общественной дискуссии по тематике выбора путей и методов обороны страны в условиях вполне вероятных гибридных полугражданских войн регионального типа вряд ли способствует сколь-нибудь качественному рассмотрению данной проблематики. Дискуссионная площадка «Новой Руси» как раз и может стать в этом смысле «точкой сборки» и постоянной выверки новой, по-настоящему актуальной оборонной стратегии. И этого совершенно не стоит пугаться, поскольку в истории уже не раз так бывало, что рядовые армейские офицеры и даже вовсе гражданские аналитики создавали куда более реалистичные концепции ведения войны, чем зашоренная догматами официальная военная наука. Так что тему для следующего интеллектуального штурма долго искать не придется.
источник