Фактический провал визита президента США Обамы в Саудовскую Аравию, где ему отказали в попытке организовать «энергетическую войну» против России в отместку за Крым путем резкого снижения цен на нефть и газ и выталкивания Москвы с энергетического рынка ЕС, заставил Вашингтон начать диалог с российским руководством по Украине на основе идей федерализации этой страны. Вместе с тем, это вовсе не означает отказа американцев, будь то нынешняя администрация демократов или же мощное республиканское присутствие в законодательной ветви власти, от планов нанести удар по России, прежде всего экономического плана, чтобы ослабить позиции РФ и ее влияние на мировую политику.
В США хорошо знают наиболее слабое звено Москвы – сильную зависимость от доходов от поставок углеводородов на европейский рынок. А сделать это можно только через арабские страны и Иран, которые являются основными поставщиками нефти и газа наряду с РФ. Поэтому следует ожидать активизации усилий Вашингтона именно на Ближнем и Среднем Востоке с целью ослабить в этом регионе позиции России и создать «энергетическую коалицию» на антироссийской основе.
Сейчас, после провала миссии Обамы в КСА, началось американское движение в сторону Катара, который является крупным поставщиком газа и конкурентом «Газпрома». Но тут есть серьезное препятствие – Доха не может увеличить производство и поставки СПГ в Европу, и, кроме того, ей приходится выполнять свои обязательства по долгосрочным контрактам со странами Азии: Индией, Японией, Пакистаном, Китаем, Южной Кореей и странами ЮВА, которые дают большую цену по сравнению с европейскими экспортерами. А поставлять трубный газ Катар не может, пока Сирия является препятствием на пути прокладки магистрального газопровода с Северного месторождения в Персидском заливе через территорию Саудовской Аравии, Иордании и САР к средиземноморскому побережью и далее в ЕС.
Для этого сначала нужно свергнуть нынешнее правительство Б.Асада. Поэтому следует ожидать наращивание подрывной активности США и их союзников по ССАГПЗ против Дамаска.
Для прокладки другого маршрута из этого региона – с катарского Северного месторождения и иранского месторождения Южный Парс через Иран, Ирак и Сирию – тоже пока нереально, учитывая конфликт в Ираке и все тот же сирийский фактор. Отсюда – попытки Вашингтона воспользоваться предстоящими в Ираке 30 апреля парламентскими выборами и заменить лояльно относящегося к Москве и Тегерану премьер-министра Н.аль-Малики на проамериканского кандидата А.Аляви, который вполне может пойти на соглашение с суннитами, а заодно и придушить российское экономическое присутствие в этой стране, прежде всего через контракты Багдада с «Лукойлом» и «Газпромнефтью». Если же А.Аляви не «пройдет», то Вашингтон готов запустить план расчленения Ирака на образования по религиозно-этническому принципу: Курдистан, Суннитостан и Шиитостан. И тогда газ из Ирана и Катара можно будет пустить в обход Сирии напрямую в Турцию через Северный Ирак.
Но здесь США сначала должны полностью нормализовать отношения с Ираном, а затем рассорить Тегеран с Москвой, что не так просто. Ведь нынешний кризис на Украине фактически превратился в противостояние России и Запада за определение границ своего влияния в регионе и во всем мире. Это в очередной раз возобновило в кругах иранских политиков старую дискуссию о том, в чью пользу — Востока (то есть России) или Запада — необходимо сделать свой выбор и какой должна быть политика Ирана в этих условиях? В связи с этим следует учесть несколько важных моментов. Во-первых, Украина является конкурентом Ирана в плане поставок газа из района Персидского залива через Турцию и южное Средиземноморье в Европу. Кроме того, почти все линии газопровода, поставляющего российский энергоресурс в Европу, проходят через украинскую территорию.
А Россия и США имеют непосредственное отношение к двум главным текущим проблемам внешней политики Ирана, то есть переговорам по ядерной программе и сирийской проблеме, Тегеран весьма озабочен тем, к чему приведут украинские события. Россия — не только внешнеполитический партнер и союзник Ирана на ядерных переговорах Тегерана с «шестеркой» западных стран, но и его главный союзник в плане политического решения сирийского кризиса. Одновременно с этим Иран реализует политику нормализации с Западом (и особенно — с Европейским Союзом) в целях снятия международных санкций и снижения политического давления.
Значительная часть иранского правящего класса, представленного в большей степени влиятельными политическими кругами, убеждена, что Иран самым естественным образом должен занимать пророссийскую позицию.
Тегеран придерживается общих взглядов с Москвой по поводу сдерживания роста влияния Запада в странах СНГ и в прилегающих регионах. После революционных событий в арабских странах политика западных стран на Ближнем Востоке заключалась в том, чтобы привести к власти в этих государствах прозападные правительства. В Тегеране понимают, что сегодня пришел черед Украины, а завтра, на ее месте может оказаться Иран. Поэтому схожесть позиций Москвы и Тегерана ввиду соображений стратегического характера заключается в нейтрализации угроз со стороны Запада и развитии своего двустороннего сотрудничества в регионе в целях укрепления собственных позиций. Да и любой намек на то, что Иран склонен поддержать Запад, может заставить Россию отказаться от поддержки курса на заключение универсального соглашения по ядерной проблеме.
Сторонники иной точки зрения убеждены в том, что Иран не должен вводить Запад в заблуждение относительно нынешней разрядки отношений. Одновременно с этим Иран должен стараться максимально использовать создавшуюся возможность сближения с Европейским Союзом в плане энергетической безопасности, в том числе и транспортировки газа в Европу через Турцию и Средиземноморье.
Во-вторых, якобы существующие тенденции трансформации внешней политики Ирана в сторону Востока или Запада на самом деле в настоящее время уже перестали существовать, поскольку они не согласуются с политическими, стратегическими и экономическими реалиями ИРИ. Реальность же такова: Иран — это самостоятельная региональная держава, которая уделяет основное свое внимание политическому и экономическому развитию в странах собственного «ближнего зарубежья», то есть в районе Персидского залива и Каспийского моря, Ираке, Сирии, Афганистане, Южной и Центральной Азии и на Кавказе. А Ирану для обеспечения своих интересов не обязательно нужны тесные контакты с Соединенными Штатами. Получить доступ на американский континент или в Европу можно и без этого. Интересы Исламской республики может обеспечить сильная региональная политика на Ближнем Востоке. Благодаря активной политике в нем Иран может купировать угрозы со стороны США.
Так что, скорее всего, Тегеран будет проводить «активный нейтралитет» в украинском кризисе, что покажет России и Западу независимость Ирана как политического игрока, принимающего участие в решении только тех кризисов, которые фактически угрожают его национальным интересам. Украина к ним не относится.
Подобная политика соответствует внешнеполитической концепции президента Ирана Хасана Рухани, которая заключается в приверженности многосторонней дипломатии и взаимодействию со всеми ключевыми международными игроками. В конце концов, концентрация внимания исключительно на решении внутрирегиональных проблем усилит позиции Ирана в процессе выработки универсального соглашения по ядерной проблеме с «шестеркой» иностранных партнеров, а также отчетливо даст понять региональным игрокам, таким как Саудовская Аравия, Турция и Египет, что свои отношения с Исламской республикой необходимо выстраивать с учетом существующих политических и экономических реалий ее серьезного потенциала и важного места в регионе.
Поэтому США, скорее всего, будут вести дело в первую очередь к свержению правящего режима в Дамаске, так как рассчитывать на серьезное взаимодействие с ИРИ в энергетике, тем более против РФ, им не приходится. А здесь решающую роль может сыграть Турция как член НАТО, и к тому же проводящая линию на постепенное приближение к черте начала войны с Сирией.
И характерный момент здесь состоит в том, что премьер-министром Турции результаты недавних муниципальных выборов интерпретируются как «одобрение» военного вмешательства. Когда, выступая с «балконной» речью, он произнес фразу «Сейчас Сирия в состоянии войны с Турцией. Они не дают покоя нашим самолетам», это стало сигналом о возможности вторжения турецкой армии в Сирию. Да и все, что обсуждалось на проведенной в министерстве иностранных дел «секретной встрече по Сирии», затем выложенной в Youtube, непосредственно связано с обсуждением сценария турецко-сирийской войны.
Министр иностранных дел, говоривший на секретном совещании по Сирии о гробнице Сулеймана Шаха как о «поводе для войны», который может быть принят на международной арене, публично заявляет: «Мы избегали войны с Сирией». Но в то же время он не дает повода усомниться в подлинности звукозаписей, в подробностях воспроизведенных в прессе. Даже пресс-секретарь правительства заявил, что они «весьма реальны».
В качестве поводов для начала военных действий с Сирией турецкими ястребами, в частности, рассматриваются: угрозы бомбежки гробницы турецкого султана Сулеймана Шаха со стороны организации «Исламское государство Ирака и Шама» (ИГИШ), связанной с «Аль-Каидой» и подготавливающей почву для оккупации и вмешательства американских и натовских войск; указание премьер-министра о «необходимости оценивать это как возможность в сложившейся конъюнктуре»; реакция голоса, который, как утверждается, принадлежит главе Национальной разведывательной организации (НРО) Турции: «Если потребуется, отправим в Сирию человека четыре. Сбросив восемь ракет на Турцию, мы создадим повод для объявления войны, обеспечим атаку на гробницу»; а также фразы, приписываемые заместителю начальника Генштаба: «То есть то, что мы будем делать, — это не что иное как создание прямого повода для оправдания войны.
Так что Сирия останется основной целью США, причем уже не только с точки зрения реализации ближневосточных планов Вашингтона, но и глобальных «проектов», прежде всего ослабления России в Европе и подрыва ее влияния в арабском регионе, на Кавказе, в Иране и в Центральной Азии. Фактически, Обама закусил удила и пытается задействовать все направления воздействия на Москву. А Ближний Восток, как уже говорилось выше, важен для США с точки зрения подрыва энергетического влияния РФ в Европе, которое не позволяет американцам заставить европейцев пойти на серьезные антироссийские санкции из-за Украины.
источник